 Очерк о дагестанском художнике Халилбеке Мусаеве
Краткая биография
"Где дух не водит рукой художника, там нет искусства.
Где мысль не работает вместе с рукой, там нет художника."
(Леонардо да Винчи)
Халилбек Мусаясул (Мусаев) родился в 1897 году в высокогорном аварском ауле Чох Гунибского округа Дагестанской области. Его отец был полковником царской армии, наибом округа Исрафил Манижал-Мусаясул., сын уважаемого в Дагестане человека Манижал Магомы. По отцовской линии аварский род Манижал в глубине веков происходил от иранской династии Ахеменидов, а от него восходил к персидскому царю Дарию.
  С детских лет в нём проявился талант художника. А так, как по учению исламской религии не дозволялось изображать живые существа, по причине того, что претендуя на роль творца, подражая Создателю, художник не в силах был сам оживить своё творение, одарённому юноше тяжело было исполнить своё предназначение и полноценно заняться искусством. Но Чох всегда был центром ремёсел, искусств, торговли. Он дал миру многих учёных, выдающихся медиков, людей искусства, военачальников, богатырей. Ещё со времен древнего аварского государства Сарир на месте Чоха образовался важный торговый узел, "шестидорожье" (терм.авт.), откуда проходил Великий Шёлковый Путь, а позже, во времена нашествия арабов, из 14 объединённых сёл был образован город Чох. Именно здесь, в этих условиях, на этой почве мог родиться талантливый художник-портретист, живописец, ведь то было небывалым явлением для мусульманского Кавказа. Видя одарённость и устремление Халила, его религиозный наставник не стал запрещать ему заниматься творчеством, найдя выход, благодаря которому в конечном счёте не нарушалась буква религиозного закона.
Кинжалом острым проведёт
по горлу мнимого творенья
и клятвенно произнесёт
художник в самоотреченьи:
"не я творю, но Ты Господь!
Я как и всё подвержен смерти.
Ты оживляешь духом плоть
и озаряешь светом тверди"...
(авт.)
Таким образом дальнейшая его судьба была предопределена.
После потери отца Халилбег остался на попечении старших братьев. Понимая, что мальчику необходимо учиться, в 1912 году его отправляют в Тифлис, где он поступает в Тифлисское училище изящных искусств - филиал Петербургской академии художеств.
За время учёбы он подружился с грузинским художником Ладо Гудиашвили. Знакомство и общение с различными людьми, которая судьба посылала ему на пути, обогащала его внутренний мир, как впрочем и души тех, кто общался с ним.
В 1913 году Халилбег был направлен в Мюнхенскую Королевскую академию живописи. Его преподавателем стал знаменитый Франц Рубо. Впоследствии знаменитый маэстро завещал своему кавказскому ученику свою мастерскую.
В 1914 г. с началом первой мировой войны X. Мусаясул вынужден был оставить учебу и вернуться в Дагестан.
С 1916 по 1920 года он занимается художественной и просветительской деятельностью в Дагестане.
В 1920 Халил-Бек Мусаев работает на должности заведующего отделом искусств Народного комиссариата просвещения Дагестана.
За это время произошла одна из самых значимых встреч в его жизни. Он познакомился с имамом, с предводителем Горской Республики, идеи которой он искренне разделял, Нажмудтином Гоцинским. В беседе с ним имам, хорошо знавший его отца и деда, спросил его, не стал ли он национал-демократом . "Если да, то ты не друг своей Родины!" - резко произнёс имам. Халилбег успокоил его, ответив, что является противником их идей.
В 1921 году X. Мусаясул вновь уезжает в Мюнхен для продолжения образования, закончив Академию с отличным результатом.
Советское Правительство отказало художнику в праве на дальнейшую обучение и стажировку, и X. Мусаясул принимает решение продолжать образование в Германии. Он делает судьбоносный, нелёгкий выбор, отказавшись возвращаться в "Страну Советов". Коммунистическая идеология и советская политика была чужда ему. Потеряв надежду на то, что Россия и Кавказ пойдут по иному пути развития, он стал по совдеповской терминологии "невозвращенцем".
В 1930 году произошло ещё одно важное событие в его творческой судьбе, он был принят в знаменитое «Мюнхенское товарищество художников».
Тоска по Родине и по родному Чоху не покидает его. В 1936 году в Мюнхене вышла его автобиографическая повесть «Страна последних рыцарей», в которой слышна эта тоска и далёкий, близкий зов Кавказских гор.
 В 1939 году Халилбек женился на баронессе, дочери известного генерала, Оливии Мелани Юлии фон Нагель, ставшей его спутницей до конца дней.
Приход власти Гитлера, с которым он был хорошо знаком со времён учёбы в Академии, и его последующую политику, он представлял как трагедию и катастрофу, понимая к чему это приведёт. Он считал фашизм врагом человечества и войну против России и других народов воспринял с гневом и осуждением.
Халибег получил иранское гражданство и в Германии проживал с иранским паспортом. В годы войны он состоял в турецкой организации Красный Полумесяц, оказывая поддержку военнопленным. Исторический факт, что власти Советского Союза отказались подписать Международную конвенцию о военнопленных, привёл к ещё более страшным последствиям. Мусаясул писал в своем «Мюнхенском дневнике»: «…утром должны мы ехать к пленным. По дороге встречали уже тысячи оборванных, голодных людей. Сплошной стон стоял над этим лагерем. Между ними было много дагестанцев, чеченцев. Кавказцы рассказывали мне: тысячами наших убивают. …Все, что мне рассказали эти несчастные люди, я не могу записать. Это позор человечества, и если это должно торжествовать, то лучше пусть я умру» (цит. по: С.-М. Акбиев. Братья Мусаясул, Махачкала, 1995, с.28).
В послевоенные годы супруги переезжают в Америку, в Нью-Йорк.
В до и послевоенные годы выставки его картин с успехом проходили в Англии, Германии, Франции, Америке, Испании, Италии, Турции, Швейцарии и в других странах.
1925 год — выставка в Швейцарии;
1926 год — выставка в Мюнхене;
1929 год — поездка в страны Ближнего Востока и сбор материала для иллюстраций к «Тысяче и одной ночи», которые признаны самыми лучшими в мире;
1929 год — выставка в Берлине;
1930 год — выставка в Стамбуле;
1930 год — выставка в Риме и Флоренции;
1934 год — выставка в Мадриде;
1934-44 гг. — вторая выставка в Мюнхене;
1942 год — выставка в Тегеране;
1944- 47 гг — ряд выставок в Швейцарии;
1947 год — выставка в Нью-Йорке.
Среди друзей и знакомых Халил-Бега были такие деятели искусств, как языковед Адольф Дирр, философ Генрих Майер, художник-баталист Франц Рубо, Лайен, великие российские писатели Алексей Толстой, Сергей Есенин, Максим Горький, звезда Третьего рейха режиссер Лени Рифенталь.
Он был хорошо знаком и состоял в дружбе с Её Высочеством принцессой Австро-Венгерской, с Её Высочеством принцессой Баварской Людвига, с Её Высочеством Принцессой Египетской Милекки (которая любила его), с Мухаммедом Риза Пехлеви — шахом Ирана; он даровал ему титул и почётный герб дворянина.
Картины X. Мусаясула хранятся и в известном Метрополитен музее (Нью-Йорк), где находятся слепки рук художника (Из российских деятелей Культуры С.Рахманинов также удостаивался этой чести.) Часть его работ вдова Халилбега передала в дар Дагестану.
Умер художник в 1949 году в возрасте 52 лет в США.
АКАДЕМИЯ ИЗОБРАЗИТЕЛЬНЫХ ИСКУССТВ В МЮНХЕНЕ
УДОСТОВЕРЕНИЕ
 Г-н Муса Халил-Бек (Мусаев)
Место Рождения Гуниб
Гражданство Дагестан и Персия.
Президент (Подпись)
Примечание: Вступление в Академию, октябрь, 1913.
Прерывание учебы – зимний семестр 1914/1915 гг.
Летний семестр 1921 г.
Настоящим удостоверяется, что г-н Халил-Бег Мусаясул, художник из Мюнхена, по решению правления от 27 ноября 1930 г. принят в постоянные члены Мюнхенского товарищества художников.
Мюнхен, 27 декабря 1930 г. Правление Президент (подпись) Делопроизводитель (подпись).
(некоторые сведения биографического ряда почерпнуты из очерка "Последний Странствующий Рыцарь" М. Дугричилов)
Вестник Страны Гор
(Марат Шахманов. 19.06.10)
Халилбегу Мусаясул
***
Пространство уютной просторной квартиры
Наполнено пеньем души.
Вдали от убогого шумного мира
Творец в первозданной тиши,
Разводит цвета на палитре и в мысли
Свои облекает, стремясь
Излить на холсте порывами кисти
Ума драгоценную вязь.
Он вглубь проникает за грани явлений,
Сквозь время и сумраки стран,
Несясь на волшебном коне вдохновенья
В далекий родной Дагестан.
И там за равниной, за горной преградой,
Он видит аул над землей,
Волнистое небо над розовым садом,
Колодец с хрустальной водой.
И мчится он ветром по пыльной дороге,
По крышам старинных домов.
Взметаясь стрелою по скалам отлогим
На башни седых облаков.
Он кистью проводит по солнечным бликам,
По неба густой синеве,
Касается стеблей цветов многоликих,
Укрывшихся в южной траве.
И краски живые на холст изливает,
Творя поднебесную явь -
В завещанных формах родимого края,
Коня на лету обуздав.
Но время проходит...и встречи мгновенья
Сливаются с тенью холста,
Даря бесконечность земному явленью,
Немолкнущей лиры уста.
2002
(М.Шахманов.)
***
Он пришёл с Востока. Странствующий Рыцарь, с кистью художника он вышел из высоких гор, где орлы парят выше облаков и солнечные лучи скользят по заснеженным вершинам. Он шёл оттуда, где брат отдаёт жизнь за брата и волки не нарушают Закон человека.
Он нёс в себе Красоту; красоту человека и воплощённую в ней красоту своей Родины, её земли и неба. И багровые тучи, чёрные туманы не затмили чистое пространство холста, но были пронзены его кистью, словно острым кинжалом, и рассеяны в безжизненной ночи.
Авария - Ария,
Чох, Аль Сарир;
Красное зарево
Окутало мир.
Чёрные тучи
По небу ползут,
Но горные кручи
Преградой встают...
Эти багровые тучи заслонили ему путь домой, и он расстался со своей страной навсегда. Другие края стали ему временным приютом, где несмотря на царящее зло, он творил свой труд.
«Страна эта, из многих гор и долин, была единой страной. Народ этот, из многих племен, был единым народом...» - говорил он о Родине и в сердце рождались слёзы, слёзы радости и восхищения. И они вдохновляли его на бой с безОбразностью небытия, выражавшейся в ограниченной пространством и временем материи холста, на создание условий к её просветлению.
Художник, как воин, начинал своё творение и заканчивал его в гармонии и временном успокоении. Затем в нём вновь пробуждалось чувство несовершенства бытия, и сознание этого, сращённое с творческим импульсом, подвигало его на новые битвы.
Бесформенность и вне-духовность мрака небытия - противник светлых мыслей и замыслов творца, его творящей в мире форм ипостаси... Но он преодолел и это, и в одиночестве духа продолжил свой восходящий путь к Вершине, откуда и могучий орёл кажется лишь крохотной песчинкой, кружащейся в холодных потоках воздуха...
"Халил был хорошим мусульманином, я была, я надеюсь, хорошей христианкой. И у нас был общий Бог - Бог сострадания и справедливости, и, особенно - красоты..."
  Мать Жероме, в миру – баронесса Мелани Оливия Юлия фон Нагель, вдова художника Халил-Бега Мусаясул, заканчивала свой земной путь в возрасте 98 лет, вспоминая своего возлюбленного и свою совместную жизнь с ним.
Он любил её до последнего вздоха, до последних своих мгновений, свидетелем которых она была, ухаживая за ним в палате нью-йоркской больницы на берегу Гудзона. Он умер тихо, рассматривая журнал с иллюстрациями о Кавказе. Покинул этот свет со спокойной душой, оставляя в нём часть себя, воплощённую в этой женщине и в своих произведениях.
А она сохранила часть его в своём сердце и свечу его духа, не угасшую на этом свете с его смертью и вознесла её - их любовь, на алтарь служения Всевышнему Творцу. Она посвятила себя Богу, и храня верность своему супругу, стала монахиней. Монастырь "Царские Жёны" стал её временной обителью на земле.
Она почти дошла, ступая по стезе земных лет, до столетнего рубежа, оставив позади мгновения счастья, любви и невзгод. Поистине, Господь даровал ей Кавказского рыцаря и кавказское долголетие!
Непостижимая кармическая связь двух душ... Открытая как книга - благородная судьба!
Она писала, творя под псевдонимом Мушка Нагель:
...Верхом приближаемся к серым орлам,
Распростершим чеканные крылья,
Подобно распятому Прометею;
Их клекот
И цокот
копыт
И шепот
тысячеязыких крон,
И рокот
Койсу ?
Все звуки, шлифуясь, как стекла,
Выстраиваются в кантаты.
... Сегодня ? никаких соколов на запястьях!
Сегодня ? никаких отношений со смертью!
Сегодня ? только движение верхом!
Только движение вверх
твое и мое!
В Дагестане движение ? есть возвышение....
И представляла себя идущей рядом с ним. Восходящей верхом по спирали мысле-образов в бесконечную высь...
...Крыша над крышей ? ступени к небу,
О Небо!
Всеутверждающее, Великое Небо!
Открытое, но труднодоступное!
Синь его, сень его
осеняют меня:
И ты, и я ? мы одиноки.
Небо?сильнее нас...
(Перевод М.Дугричилова)
 Крыша над крышей - ступени к небу... Это об ауле Чох, где каждый дом построен на крыше другого дома и лестницей восходит к небу. Она никогда не была там, но описала небо, вид его, его открытость и в тоже время труднодоступность... Описала потрясающе! Я вспомнил картину юношества, когда будучи в Чохе, в родном селе отца, расположившись на крыше сакли взирал на небо, усеянное мириадами звёзд. Как это видение, ощущение неба близко её видению, которое открылось ей через картины её Художника, через его душу и воспоминания...
Он вёл её в мысленных странствиях далеко, туда, где ей ещё не приходилось бывать в этой жизни. И переносил эти астральные странствия на полотно. Она же видела и свою картину дальнего края, казавшегося её воображению бескрайним. Бескрайним, потому что горы не имеют пределов, их предел есть небо, безграничное небо. И выражала то, что восприняла её душа и творческая фантазия в собственных художественных формах, воплощённых в поэзию.
"Он всегда возлюбленный рыцарь Прекрасной Дамы — Земли, и потому она
цветет для него сказками и чудесами." - писал о Халилбеге критик Т. Деви.
Возлюбленный рыцарь Прекрасной Дамы - Земли; и Прекрасной Дамы олицетворяющей Женственную Природу Жизни. Это выразилось в его картинах и в его любви к Мелани.
"Живопись спорит и соревнуется с природой." - Произнёс однажды Леонардо да Винчи и поймал за руку тех живописцев, кто лишь срисовывает с природы, не стремясь быть искренним, подобно самой Великой Художнице. И Халилбег спорил с горами, с утёсами, с горными реками, оживляя их вновь на холсте.
Спорил, но не по богоборчески, оставаясь, по свидетельству Мелани, искренним верующим. Творя свои картины, он прославлял Творца за то, что Он создал всю эту Красоту и вложил в него дар видеть её и воплощать увиденное через искусство.
Гармония с со своим творением, с самим собой и с Всевышним Творцом - есть подлинное счастье и венец пути истинного художника. И Халилбег завершил свой путь в лучах счастья и любви. И то, что не было им довершено здесь, продолжится твориться его душой в иных мирах. в новых, невообразимых умом, формах и выражениях... Ничто великое, светлое начатое на земле, не прекратит быть, не исчезнет в мире духовном, откуда и начинается вдохновенное творчество. И эта мысль подвигает творца продолжать свой путь и видеть его благословлённым в стремлении к совершенству...
Картины Халилбека Мусаясул
|
Вечеринка
|
Горянка
|
Закаталинка
|
Портрет Мелани
|
Саадат(Счастье)
|
Автор: Марат Шахманов
|
