(Аварское, народное)
 |
I
Братья, к песне правды слух обратите.
То, что было правдой, стало преданьем.
Ныне начнем повесть, одну былину,
Песней она стала, поется повсюду.
Надир-шах собрался в поход на горы
С войском хорасанским числом в сто тысяч.
Пеших людей кликнул он из Шираза,
Конных людей кликнул из Кандараха,
Кликнул хамаданцев неисчислимых,
Снарядил сокровищ он караваны,
Мир дельцов, тавризцев, двинулся в горы, —
На торговле руку они набили!
Да умрет хан ханов, Надир свирепый,
Завладеть вселенной смельчак задумал!
Войско Надир-шаха серебром блещет,
В золотых одеждах его каджары,
Жаром полыхают щиты и латы,
Крепости взрывают его орудья,
Стены пробивают его пищали,
Пушки стоят в каждом шатре походном,
Любы людям ратным его щедроты!
Ринулись войною на мир каджары,
На восток и запад гроза подвиглась!
Азнаур грузинский, грозу почуяв,
На земле Тифлиса пал перед нею.
Золото без счета взяли каджары,
Одолели силу земли грузинской,
С речью материнской сын разлучился —
Увели с собою пленных каджары.
В Голода, к аварцам, пошли каджары,
Говоря такие слова коварства:
«Если голодинцев мы всех погубим —
Отомстим за брата шаха Надира!»
Мы же голодинцев добром помянем!
Надир-шах предал их огню и праху,
Глиняные стены саклей развеял.
Скрылись в лесах горцы, очаги бросив.
В Цараки ворвались враги внезапно!
Одарив каджаров наградой щедрой,
Надир-шах на отдых стал в Закаталах,
Муки голодинцев здесь повторились...
Хлынули каджары по Дагестану,
Покорили землю горских аулов,
Пленников с собою взяли пришельцы.
Храбрый сын Сурхая, надежда горцев,
Муртазали спасся: к дяде нуцалу
Ночью прискакал он в Хунзах вершинный.
Покорили эти края каджары,
Уводили пленных в злую неволю,
В долы Андалала двинулись дальше,
Чтоб дотла разрушить и эту землю.
Тесно меж Чалдой и Мухобом стало:
В правильном порядке шатры разбиты,
Кони на приколе в полях мухобских.
Выросла, чернея, над Андалалом
Туча вражьей рати — и разразилась
На хицибских пашнях страшною бойней.
Начал согратлинский народ сраженье.
Славен исполинский клич согратлинцев:
«Пусть лишится силы, чья рука дрогнет,
Проклят будь вовеки, чья душа струсит!
Молодцы, стреляйте, храбрецы, бейте,
Пришлых настигайте быстрою пулей!
Кто сегодня струсит — с тем я не знаюсь,
Кто сегодня дрогнет — навек мой недруг!
Саблями стальными, друзья, разите,
Чтобы кровь сгустилась на ножах острых,
Из кремневок метких стреляйте, братья,
Чтоб забились дула клубами дыма!»
Стали защищаться молодцы наши.
Пулевые раны кровью сочились.
Стали защищаться храбрецы наши,
В пулевые раны чарто втыкая.
Сердце разрывалось от горьких мыслей,
Битва разгоралась еще сильнее,
И тогда раздался голос Надира:
«Погляди, безрукий Сурхай, взгляни-ка
На твою ораву, на мое войско.
Пристальнее, гордый Сурхай, взгляни-ка
На мышей ваших, на котов наших!»
«Не гордись, не хвастай, Надир пришелец,
Этот свет, мы знаем, ходит по кругу.
Ты забудь, собака, гордые речи.
Силу Дагестана испытай раньше.
Горцы Дагестана — сильные полки,
Завтра ты узнаешь, каковы горцы!»
Люди Андалала так обратились
К племенам соседним, братьям их верным:
«Эй вы, гидатлинцы и какрихинцы,
Эй, вы, телетлинцы, и вы, келинцы!
Поспешите, братья, прийти на помощь!»
Эти не успели обнажить сабли,
А уже другие рубят наотмашь.
Эти не успели подвязать седла,
А уже другие на конях скачут!
II
Андалалцы хану в Хунзах черкнули:
Так и так, нагорья постигло горе,
Подлые каджары нас окружили,
Пастбища и пашни залиты кровью.
И когда в Хунзахе прочли посланье,
Стали снаряжаться даитиляльцы,
Вынули винтовки из мехов волчьих,
Вскинули кремневки, бьющие метко:
Им служил мишенью глаз воробьиный.
Выбрали пищали, гордясь оружьем,
Сабли подвязали, что рассекают
Супостата вместе с конем могучим.
Панцири надели, шлемы стальные,
Длинные черкески — до ступеней самых!
Вышли со щитами на руках твердых,
С выпуклым железом на локтях сильных,
За плечи закинув пороховницы.
На конях, бегущих быстрее дичи,
На конях, грызущих зубами камни,
На черкесских седлах скакать решили,
Прицепили к седлам андийские бурки,
Прикрепили к седлам древки прямые,
Чтобы развевались вольные стяги.
Так пошла на битву одна дружина,
Объявив Надиру войну святую.
Был главой дружины нуцал хунзахский.
Он железной рати был предводитель.
А за ним такие молодцы мчались:
Встретят они пламя — бросятся в пламя!
Мчались по нагорьям, полям и рекам,
И когда к долинам Анада вышли,
Приказал нуцал им остановиться,
Он остановил их для наставленья:
«Если Андалалом враг завладеет,
Никогда не смоем пятно позора.
Если он прорвется к Чоху, Согратлю, —
Он, проклятый, завтра в Хунзах ворвется.
Постоим же, братья, за наши горы!
Кто живым вернется — славу добудет,
Кто же не вернется — будет бессмертным!»
Только разгорелась правая битва,
Войском зашумели даитиляльцы,
Будто в синем небе гром прокатился.
Облака, в которых спрятались горы,
Не идут в сравненье с клубами дыма!
Дождевая влага облаков темных
Не идет в сравненье с реками крови!
Лишь дымок взовьется — двоих уложат,
Уберут убитых — пяток уложат.
От винтовок метких, кремневок горских
Побледнел до дрожи Надир-пришелец.
Обратились в бегство его каджары,
Львиную почуяв хватку Хунзаха.
И тогда того же шаха Надира
Слово раздается в огне и гуле:
«Бог тебя помилуй, Сурхай-безрукий,
Из какого края эта дружина?
Будь здоров и счастлив, Сурхай-безрукий,
Что это за всадник на коне черном?»
Отвечает шаху Сурхай с усмешкой:
«Вовремя примчалась эта дружина,
Во главе дружины — нуцал хунзахский,
Муртазали, сын мой, на коне черном,
Чтобы отвалились у него руки,
Чтобы ему ворон выклевал очи!»
«Ох, чтоб отвалилась рука другая
У тебя сначала, Сурхай-безрукий;
Что желать посмел ты родному сыну!
Лучше сам ослепни, Сурхай-безрукий:
Как сказать посмел ты слова такие!
Я бы тебе отдал свои владенья,
Если б получил я Хунзах взамену!
Я бы тебе отдал свои богатства,
Чтоб Муртазали мне сделался сыном!»
Полчища каджаров быстро бежали,
Их быстрей косили горские сабли.
Гнали горцы долго шаха Надира,
Долго чужеземца гнали, покуда
Грудью не припал он к земле равнинной,
В сапогах, налитых собственной кровью!
На конях сражались даитиляльцы
И огрузиляльцы бились, не видя,
Что уже их ружья огонь расплавил!
По лугам Хициба, чистым от века,
Даже птичьей кровью не обагренным,
Потекли потоки вражеской крови.
На полях Мухоба, не знавших тука,
Появились горы каджарских трупов.
Помните, пришельцы! Из этой битвы
Кое-кто из ваших в живых остался.
Снова к нам придете — всех уничтожим!
Перевод с аварского С. Липкина
|
|
