В целях еще большего закрепления своей власти на Кавказе, в конце 1913 г. царское правительство проводит ряд реформ, в том числе и реформу о русском делопроизводстве, явившейся по своей сути актом насильственной русификации местного населения.
Указ губернатора
Из записи в журнале регистрации канцелярии губернатора Дагестанской области за № 62 от 6 марта 1914 г. следует: «…господин губернатор Дагестана генерал-лейтенант Вольский объявил населению государства, что он устанавливает после этого дня в сельских судах русских писарей для ведения всех дел находящихся в судопроизводстве в сельских судах на русском языке с назначением им жалования не менее 30 рублей…» [Журнал регистрации канцелярии генерал-губернатора Дагестанской области от 6 марта 1914 г. РФ Дагестанский объединенный музей. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1.].
Объяснением этого намечающегося мероприятия, по мнению властей, являлось то, что «…существующий порядок письмоводства на арабском языке устарел и способствовал лишь произволу сельских должностных лиц, контролировать непосредственно действия, которых администрация лишена была возможности вследствие незнакомства с арабской письменностью. Знание этой письменности всегда составляло монополию весьма небольшого числа лиц, преимущественно мусульманского духовенства, в руках которых, в сущности, и сосредоточивалось делопроизводство по сельским управлению и суду» [ЦГА РД. Ф. 2. Оп. 1. Д. 21б. С. 5].
После утверждения своего господства в горном крае царское правительство постепенно отказалось даже от тех полулиберальных жестов по отношению к горцам, которые оно позволяло себе иногда в первые годы после завершения Кавказской войны. Политикой царизма на Кавказе, в частности Дагестане, была теперь ничем не прикрытая насильственная русификация.
Вместе с тем царское правительство понимало, что население Дагестана, особенно в горных районах, слишком бедно и не в состоянии будет нести расходы на содержание новых писарей (3.600 рублей в год) и сельского управления. Вопрос проведения в жизнь данного мероприятия осложнялся еще и тем, что в Дагестане уже третий год подряд был неурожайным. Помощью правительства в полумиллион рублей население воспользоваться не пожелало в виду краткосрочности ссуды, отпущенной с условием уплаты ее в течение 3 лет и отпуска ссуды зерном, а не деньгами. Поэтому озлобленный, голодный народ был особенно восприимчив ко всякой пропаганде и агитационная деятельность мусульманских лидеров, против решения правительства заметно подействовала на горцев, находящихся под сильным влиянием своего духовенства.
«Власть шейхов и мулл настолько сильна, – писал в своем отчете Военный губернатор Дагестанской области Сигизмунд Вольский, – что парализует вообще всякую попытку приобщить население к общему порядку государственной жизни, просветить его и сблизить с русскими интересами» [Там же. С. 5 об.].
Отрицательная реакция духовенства объяснялась еще и его экономическими интересами. Введение русского делопроизводства в сельских обществах могло подорвать отчасти и материальную базу мусульманского духовенства, т.к. делопроизводство в сельских обществах вели кадии. Примириться добровольно с этим нововведением муллы и кадии не пожелали и, со своей стороны, приняли все меры к тому, чтобы воспрепятствовать проведению реформы. Кроме того, они сумели убедить население, что вслед за введением русского письмоводства последуют и другие реформы, а именно: введение воинской повинности, упразднение горских судов и адатов, всеобщая перепись для увеличения налогов и т.п., а также об опасности, которая грозит мусульманской религии, признаком чего является гонение на арабский язык, на котором совершается служба в мечетях.
…и его последствия
Духовенству удалось добиться своей цели. В конце 1913 – начале 1914 гг. в ряде округов население открыто выступило против русификаторского акта царского правительства, во многих горных селах прошла волна выступлений. Так, например, жители селения Дженгутай избили начальника участка и писаря, в наказание за что, губернатор отправил к ним конную милицию, наложив на это общество штраф. В некоторых селах Гунибского и Аварского округов были убиты писари.
13 марта 1914 года около 6 тысяч восставших горцев (по другим данным около 3-5 тысяч) подошли к Темир-Хан-Шуре и потребовали у администрации или отправить их в ссылку, или убрать русских писарей из аулов, оставив арабо-язычных.
Войска во главе с губернатором Вольским встретив на окраине города восставших, сумели остановить их. К вечеру горцы были оттеснены, а к утру 14 марта – рассеяны.
О «влиянии на восстание дагестанских революционеров»
Введение русского письмоводства в сельских обществах «могло бы иметь некоторое положительное значение. Но делалось это военно-полицейскими методами, за счет трудящихся, которые находились на грани нищеты. В советской историографии считалось, что «антиписарское» движение в Дагестане протекало под влиянием дагестанских революционеров У. Буйнакского, М. Дахадаева, М.-М. Хизроева, С. Габиева и др.» [История народов Северного Кавказа. Конец 18 в. – 1917 г. М.: Наука, 1988. С. 490].
Влияние вышеперечисленных революционеров на «антиписарское» движение, на самом деле, не имеет никакого основания. Так, например, Уллубий Буйнакский в 1914 г. являлся студентом Московского университета. Весной 1914 г. он был исключен из этого высшего учебного заведения, но в том же году – восстановлен [Магомедов Ш.М. Уллубий Буйнакский. М., 1968].
Следовательно, на момент волнений в Дагестане (конец 1913 – начало 1914 гг.) Буйнакский находился в Москве и никак не мог «влиять» на «антиписарское» восстание в Дагестане.
За пределами Дагестана, а именно, на черноморском побережье в Туапсе находился во время восстания инженер Махач Дахадаев. Из показания начальника Койсубулинского участка Аварского округа следует, что два унцукульца А. Зубайдалов и М. Муртазалиев в самый разгар восстания поехали «в местечко Туапсе к инженеру Дахадаеву, уроженцу Унцукуля, посоветоваться, а от него уже в Тифлис…» [ЦГИА Азербайджана. Ф. 185. Оп. 34. Д. 2134. Лл. 12-13].
Что «посоветовал» М. Дахадаев своим сельчанам по поводу участия их в движении горцев Дагестана 1913-1914 гг. документ не сообщает. Скорее всего, ни о каком влиянии революционера Дахадаева на названное восстание не может быть и речи, хотя надо признать, что в будущем М. Дахадаев был приверженцем арабского языка в жизни дагестанцев.
Магомед-Мирза Хизроев в 1913 г. после окончания Петербургского института гражданских инженеров «уехал в Поволжье, где работал до начала 1917 г.» [Борцы за власть Советов в Дагестане: Сборник. Махачкала, 1987. С. 259]. Поэтому М.-М. Хизроев также никак не мог «влиять» на восстание, поскольку в Дагестан он вернулся лишь после победы Февральской революции.
Что касается Саида Габиева, то в 1912–1914 гг. он находился в Петербурге, где издавал газеты «Заря Дагестана» и «Мусульманскую газету» и только летом 1917 г. приезжает в Дагестан, где «избирается комиссаром Гази Кумухского округа» [Саид Габиев: Сборник «Дагестан: время и судьбы». – Махачкала, 1989. С. 9].
Кто же проводил агитацию среди горцев о неподчинении властям?
Работу в селах вели местные представители духовенства (например Сайпулла Кади из Ницовкра, Хицы из Н. Дженгутая и др.), а общее руководство неофициально осуществлял Нажмуддин Гоцинский, имевший в то время большой авторитет среди горцев Нагорного Дагестана благодаря своей учености и бывший в немилости у начальства области.
«Богатство и влияние обеспечивали ему независимое положение. Он сам всюду любил похвастать своими столкновениями с губернатором» [Мемуары полковника Джафарова. РФ ИИАЭ ДНЦ РАН. Ф. 2. Оп. 1 Л. 138].
Не случайно «…военный губернатор Вольский, подозревая в этом движении организатором Нажмуддина, хотел его выслать из Дагестана, и только заступничество Халилова (Микаэль Халилов – генерал российской армии, в 1919 г. – губернатор Дагестана. – Д.Х.М.) спасло его от этой кары», – свидетельствует Алибек Тахо-Годи [Тахо-Годи А.А. Революция и контрреволюция в Дагестане. Махачкала. 1927. С.27].
О руководстве «антиписарским» восстанием Гоцинского свидетельствуют и другие источники [РФ Дагестанского объединенного музея. Оп. 1. Е.х. 62. Л. 1-3.].
У Вольского были все основания подозревать Гоцинского в руководстве восстания. Губернатор был знаком со сведениями о его панисламистской деятельности, собранными агентурой Бакинского и Тифлисского губернского жандармского управлений (ГАРФ. Ф. 102, 1913 г. ДПОО. Оп. 243. Д. 74 (1), Лл. 50–58). Однако прибегнуть в данном случае к репрессивным мерам по отношению к Нажмуддину Вольский не решился.
По данным из отчета Военного губернатора Дагестанской Области полковника князя Георгия Дадешкелиани (сменившего на этом посту генерала Вольского), из числа 168 сельских обществ области в 77 из них все-таки было введено письмоводство на русском языке.
«Осуществление этой реформы, – писал в отчете Военный губернатор, – в остальных обществах задерживается частью недостатком лиц из местных уроженцев, пригодных для занятия должностей сельских писарей, частью, продолжающимся отрицательным отношением некоторой части населения к реформе» [ЦГА РД. Ф. 2. Оп. 2. Д. 70. Л. 17 об.].
В непростых условиях того времени, когда царское правительство все более усиливало национально-колониальный гнет, горские массы не без основания усмотрели в действиях самодержавия попытку еще больше ограничить их права, сделать новый шаг по пути насильственной русификации.
Наука и молодежь. Сб. статей молодых ученых и аспирантов по гуманитарным проблемам. Махачкала: ИИАЭ ДНЦ РАН, 2004.
Автор: Доного Хаджи Мурад
Источник: www.gazavat.ru
